В одном из мартовских номеров «Приазовки» прочитал статью, посвящённую участникам войны. Называлась она «А хочется, чтобы правду…». Действительно, на 65-м году после окончания войны пора уже сменить язык военной пропаганды на язык обычного общения и перестать натравливать одних на других — ради счастливого будущего.
Будущее уже наступило. А что совсем не счастливое, то тут ничего не поделаешь: «Что посеешь, то и пожнешь». Правда о войне, если она и допускалась, то тщательно отфильтрованная и отобранная. А многое вообще было выброшено из истории.
Когда в сентябре 1941 года фронт приблизился к Геническу, мне не было ещё и трёх лет. А когда прокатился обратно, мне было уже почти пять. Семьи партийно-хозяйственного актива были эвакуированы. Зерно увезено, скот угнан. Что нельзя увезти – сжигалось и уничтожалось: «Ничего не оставлять врагу!».
А как же миллионы таких, как я? Они что, тоже враги?
Немцам не пришлось врываться в наш город защищать его было некому. Всё это объясняли тем, что защитникам выдали винтовки польские, а патроны советские. Патроны к винтовкам не подходили. И защитники покинули позиции, не дожидаясь немцев. Фашисты просто вошли в Геническ.
А теперь о насилии. После освобождения района в 1943 году многие молодые женщины пойдут в лагеря. За то, что «гуляли» с немцами Доказать советским следователям, что их насиловали, они никак не смогут. Прятаться от немцев в погребах и подвалах нельзя было — туда сразу летела граната.
А вот грабёж действительно был, но только один день. Население грабило магазины. На второй день появилась военная комендатура.
Весь город был заклеен приказами военного коменданта. Приказы были самые разные, но заканчивались все одной фразой: «За неисполнение — расстрел».
Утверждение, что советские люди враждебно встретили новую власть, тоже не соответствует истине. Немцы в хозяйственной жизни города ничего кардинально не меняли.
Оба колхоза, рыболовецкий и сельскохозяйственный, работали в прежнем режиме. Была открыта до того закрытая церковь. Всем желающим раздавались земельные наделы. Построили захватчики цех по выпуску рыбных консервов, пустили узкоколейку.
Единственное, что было нового, так это полное искоренение воровства. Резко изменилось отношение местного населения к немцам после расстрела евреев. Находили, приводили и расстреливали наши граждане — теперь немецкие полицаи. Но организаторами были немцы. Сейчас они уничтожают евреев и цыган, а что будет завтра?
Большинство немцев было не бандитами, насильниками и убийцами, а обычными людьми, волею случая попавшими в трагические обстоятельства. И геничане смеялись, когда немцы вдвоём, с оружием посещали наши дворовые туалеты. Мы лишь после узнали, что крылатая фраза «мочить в туалете» происходит с тех времён.
Город давно уже залечил раны войны. Но появились такие раны, которые и во время войны были большой редкостью. Вот огромный пустырь с торчащими остовами бывших зданий — очень напоминает место взрыва ядерного заряда. Это территория бывшего кирпичного завода, который совсем недавно снабжал кирпичом не только наш, но и соседние районы. Кирпич был дешёвый и на складе не лежал. Завод буквально смели с лица земли. Как можно назвать этих людей? Немецкие фашисты такого себе не позволяли.
А вот недавно выстроенный маслосырзавод, гордость не только района, но и области. Что от него осталось? Можно ещё долго продолжать этот список бед и разрушений. И виной всему не природные катаклизмы. И даже не война, а такое сугубо мирное мероприятие, как приватизация. Как заметил писатель Феликс Кривин: «Когда камень на камень кладёт дурак, он не строит, а разрушает».
Евгений Жижкин, Геническ
№ 15 (10308) 15 квітня 2010 р.
